Депутаты Госдумы о ситуации с организацией энергосбережения

Грачев Иван Дмитриевич, депутат Госдумы, председатель Комитета Госдумы по энергетике

Так получилось, что мы темой энергоэффективности мы больше всего занимаемся, в части слушаний и в части "круглых столов". Потому что, прежде всего, задача действительно важнейшая. Много раз говорилось, что там, на самом деле, почти половина исходных первичных энергоносителей в стране бездарно расходуются, даже по сравнению с обычными странами.

Понятно, что это потенциально позволяет огромные деньги на освоение новых месторождений сэкономить.

К сожалению, продвижение наше в этом плане минимальное. Надо откровенно сказать, что, если взять результаты на сегодняшний день, то выяснится, что в части установки приборов учёта, мы находимся где-то на 30-процентном рубеже от того, что закон требовал. И понятно, что ничего похожего на 100 процентов до лета не будет и быть не может.

По энергопаспортам официальные и полуофициальные данные, что тоже процентов на 30 от установленных законом показателей. На самом деле, полноценных, из которых потом какой-то эффект получится энергопаспортов, то это на уровне 10 процентов от 30. И это от тех самых отчетных 30%. То есть по факту это означает, что что-то дельное и полезное в этом плане это на уровне 3-4 процента от заданных законом показателей.

Конечно, это сразу вызывает вопросы, почему так? Некоторые вещи, они изначально были очевидны, с моей точки зрения. Мы так на слушаниях прямо или косвенно говорили, что для начала закон "Об энергоэффективности", он по области применения узковат был.

Ну такой есть, какой приняли. Он очень мало касался промышленной энергетики, очень в малой степени касался больших сетей, передачи, транспортировки энергоносителей. Закон в значительной степени был нацелен на административное воздействие и основан на вере в то, что, если написали в законе, что те, кто не установит счетчики или не обследуется , оштрафуем, вот от этого всё и произойдёт, от этого как бы люди выполнят закон. К сожалению, закон не дифференцирован в применении. Это видно из писем, которые поступают в Комитет. Например, когда дом идёт на снос, он по закону должен получить энергопаспорт и должен быть обвязан приборами учёта.

Закон и подзаконные акты содержат ряд совершенно нежизненных ситуаций. Предварительный подсчет показывает, что реализация положений закона стоит порядка 9 триллионов рублей. Но федеральный бюджет готов принять участие в реализации закона 7 процентами от приведенной суммы. Совершенно очевидно, что это утопия.

Представьте себе, что, всё остальное должны с людей через тарифы от частных инвесторов получить. В итоге частный инвестор компенсацию затрат должен снять всё равно с людей.. И вот представить себе, что только на эти цели дополнительно от полтриллиона сегодня до полутора триллионов ближе к финишу с людей смогут брать через дополнительные тарифы. Ну, чистейшей воды утопия, ничего подобного в жизни не будет. Отсюда вывод, что надо более разумно в части федерального бюджета и других профицитных бюджетов расписывать затраты на эти программы. Это если мы хотим результата, а не просто слов и каких-то красивых энергопаспортов.

Но отсюда же очевидно, что и стимулирующие механизмы для частных инвесторов, они должны быть более чётко прописаны, потому что когда мы начинаем рассматривать, каким образом часть денег инвестор действительно может получить от экономии этих самых энергоресурсов, то выяснится, что это не так просто в рамках нашего законодательства. Немедленно возникают разные проблемы и с гарантиями, масса проблем, которые не позволяют даже там, где это можно, получить прибыль тому, кто осуществил энергоэффективное мероприятие. Энергосервисные контракты нужно сделать реалистичными. Сейчас в Госдуме принят в первом чтении закон о внесении поправок в закон «Об энергосбережении ..», который предположительно может снять эти противоречия. Все фракции к этим поправкам присоединились. То есть, концептуальное видение о том какие изменения нужно принять - есть.

Например, создать ситуацию, чтобы энергоаудиторы не писали филькины грамоты, которые потом не имеют никакого отношения к реальным энергоэффективным мероприятиям, под которые никогда не подкредитуешься и ничего не сделаешь. Создать ситуацию не просто. Особенно с учетом того, что рядом работает закон о саморегулировании, абсолютно непригодный и в принципе не позволяющий многие вещи нормально и разумно решать. И это один из примеров.

Что касается комбинированной выработки и распределенной энергетики, абсолютно правильная идея, я её давным-давно поддерживаю, считаю, что вот здесь могут и рыночные механизмы работать, сочетаться с управлением.

Ющенко Александр Андреевич, депутат Государственной Думы, член Комитета Госдумы по энергетике.

261-й Закон "Об энергосбережении и повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты" становится одним из ключевых федеральных законов, определяющих сегодняшнюю ситуацию по эффективному использованию энергетических ресурсов. В первую очередь в бюджетной сфере и жилищно-коммунальном хозяйстве, и в меньшей степени в промышленных отраслях, а также в топливно-энергетическом комплексе. Закон содержит последовательность мероприятий, сроки и ответственность, которые, по мнению законодателей, после их окончательной реализации должны будут качественно повысить энергоэффективность российской экономики.

В прошедшем году должны быть установлены индивидуальные и коллективные приборы учёта энергоресурсов, как потребителей, так и ресурсоснабжающих организаций. При этом при подробнейшей регламентации установки приборов у потребителей отсутствует положение об установке средств измерений на границе балансовой принадлежности сетевых компаний. Без введения такого учёта основные энергетические потери не могут быть определены и локализованы. Проведение энергетического обследования должно было быть выполнено до начала этого года. Ясно, что должен быть анализ потребления и потерь энергоресурсов, проведённый, прежде всего, на основе показаний этих приборов учёта. Но мы умудряемся энергетические обследования сделать обособленным процессом, конечным результатом которого является разработка энергетического паспорта, который мы сдаём в Министерстве энергетики. И ради этого заполняются формы потребления ресурсов как будто у нас счётчики установлены повсеместно уже более пяти лет.

Такие условности привели к тому, что большинство заказчиков энергетических обследований не заинтересованы в их результатах. Теряется смысл в качественной и квалифицированной работе, и это даёт возможность зайти на рынок большому количеству недобросовестных исполнителей, которые полностью дискредитируют идею энергоаудита. Таким образом, умирает формула, по которой приоритетом является не обязательное энергетическое обследование, а обязательная экономия энергоресурсов. Возникает вопрос. Может ли по результатам таких обследований стать естественным переход к собственно энергосберегающим мероприятиям и могут ли специалисты энергосервисных компаний руководствоваться такими результатами при заключении энергосервисных договоров?

На предыдущих этапах была в той или иной степени удачно решена задача составления однотипных (это подчёркиваю) региональных программ по энергосбережению. Однако программы составлялись без учёта специфики региона и структуры их энергообеспечения. То есть иными словами без глубокого анализа топливно-энергетического баланса без качественной оценки потенциала энергосбережения и, как следствие, без вывода об отраслевых особенностях региональных программ. Также хотелось бы отметить взаимодействие правовых актов и деятельности государственных органов в сфере энергосбережения и организаций, ведущих регулируемые виды деятельности. Совокупность федеральных законов в области энергетики и ЖКХ содержит механизмы деятельности таких организаций, но ни один из них не фиксирует энергоэффективность как ключевой показатель определения принципов государственного регулирования. Все эти предприятия находятся под контролем и Минэнерго, и Минрегиона, и Федеральной антимонопольной службы, и других надзорных органов и органов регулирования. Их производственные ... программы содержат мероприятия по энергоэффективности, а средства на их реализацию заложены в тариф. Однако контроль экономического эффекта деятельности при исполнении программ отходит на последний план.

Целью государственной программы энергосбережения и повышения энергетической эффективности на период до 2020 года является снижение за счёт реализации мероприятий программы энергоёмкости валового внутреннего продукта только на 13 с половиной процентов, что в совокупности с другими факторами позволяет обеспечить 40-процентный показатель в период 2007-2020 года. Но мы почему-то мало акцентируем внимание на так называемые другие факторы, обеспечивающие большую часть снижения, которые не включены в программу, а мероприятия, дающие лишь одну треть, стали её основным содержанием.

Необходимо отметить, что за счёт средств федерального бюджета и бюджетов субъектов Российской Федерации планируется обеспечить только 7 процентов от заявленных средств на финансирование программы.

Информация о фактическом исполнении прогнозных показателей по привлечению средств из внебюджетных источников за истекший период отсутствует, как отсутствует и информация об эффективности выполненных мероприятий во внебюджетной сфере.

При этом целесообразно владеть детализированной информацией о ходе реализации мероприятий, в частности, по источникам внебюджетного финансирования.

Одним из наиболее востребованных таких источников может и должен стать механизм энергосервиса. Причины невысоких результатов - не только в ведомственной разобщённости законотворческого процесса в Правительстве Российской Федерации, в действующем законе отсутствует чётко сформулированная и детально-структурированная политика энергосбережения, по которой было бы абсолютно понятно, в каком направлении, и какими методами развивать процесс всем её участникам без исключения?

Принятый показатель сокращения к 2020 году энергоёмкости ВВП на 40 процентов, может быть использован только как контрольный, поскольку энергоёмкость ВВП напрямую никак не связана с эффективностью энергопотребления конкретных потребителей. Поэтому служить индикатором, и тем более целевым показателям в оценке результативности совокупного процесса энергосбережения на сотнях тысяч объектов, не может, а, следовательно, под таким лозунгом выстроить реальный план действий на конкретных участников невозможно.

При отсутствии единой государственной политики энергосбережения, на фоне большого количества органов исполнительной власти, отвечающих за отдельное направление, без единого координирующего органа рассчитывать на какие бы то ни было положительные результаты, не предоставляется возможным.

Без правильной идеологии энергосбережения, трудно выстроить баланс интересов в цепочке производства, распределение и конечное потребление. Без соблюдения балансов интересов в этой цепочке невозможно добиться снижения потребления первичного топлива, даже если реально сэкономить энергоресурсы у конечного потребителя. А принятый закон ориентирован только на энергосбережение конечного потребителя.

Реализация названных мной мероприятий, заложенных в федеральном законе 261, проходит достаточно сложно. Однако необходимо отметить, что без воли органов государственной власти добиться результатов будет практически невозможно, ведь в сложившейся ситуации только усилия по совершенствованию и исполнению положения законодательства могут быть названы государственной политикой в области энергосбережения.

Как член Комитета по энергетике, хочу сказать о необходимости более активного участия Государственной Думы и нашего комитета в совершенствовании законодательства в области регулирования и потребления энергетических ресурсов и серьёзной коррекции федерального закона 261.

В первую очередь с позиции формирования принципов государственной политики и энергосбережения, как необходимого условия для его успешной реализации.

Потомский Вадим Владимирович, депутат Государственной Думы, член Комитета Государственной Думы по жилищной политике и ЖКХ.

Я абсолютно согласен, что вопрос энергоэффективности в промышленном производстве Российской Федерации необходим и в кратчайшие сроки нужно внедрять. Но давайте вернёмся всё-таки в основные параметры, по которым мы должны энергоэффективность применять с точки зрения экономии энергии в домах, в многоквартирных домах Российской Федерации. И, на мой взгляд, как жилищника мы, применяя 261-й закон Российской Федерации, поставили телегу впереди лошади, потому что, введя 354-е постановление с 1 сентября текущего года и введя строчку общедомовых нужд, не введя энергоэффективность в домах, мы всё это целиком и полностью положили на плечи граждан. Более того, в 261-м федеральном законе прописано о том, что только 7 процентов будет участвовать федеральный бюджет. Давайте с вами ответим на вопрос. Мы с вами из разных регионов. Я из региона Ленинградская область. Это регион-донор, богатый регион. Я не совсем понимаю, откуда бюджетам взять деньги для того чтобы поставить счётчики. Не понимаю, как во все дома это установить. Более того, я не понимаю, как можно заниматься энергоэффективностью, когда у нас дырявые магистральные сети. Таких сетей более 70 процентов. Поэтому те поправки, которые будут внесены в Государственную Думу, 261-й федеральный закон, я думаю, они в какой-то степени смогут упростить некоторые моменты внедрения самого закона на территории Российской Федерации, но вопросов будет всё больше, больше и больше. До тех пор, пока мы не отремонтируем магистральные сети, о какой-то энергоэффективности говорить нельзя.

И ещё один вопрос. Задумайтесь, насколько это интересно "Газпрому". Если сегодня мы с вами вводим энергоэффективность, потребление газа становится меньше. Что, "Газпром" от этого выигрывает? Нет. Давайте придумаем одну маленькую систему. Сделаем определённую выгоду для "Газпрома", как для инвестора проектов энергоэфективности.

Какой сегодня инвестор придёт в энергоэффективность, если ни один банк не готов его кредитовать? Ни одна страховая компания не хочет играть на коммунальном рынке, ни одна и до тех пор, пока мы с вами говорим о потенциальном инвесторе, у которого нет никакого интереса вкладывания своих денег, мы никогда в жизни с вами не найдём денег. А 7 процентов федерального бюджета у нас просто с вами уворуют, как воруют в Сочи, в Оборонсервисе и так далее. Уж как это придумать, поверьте, в жилищной сфере всегда найдут и всему будет объяснение.

Поэтому до тех пор, пока мы не составим с вами систему внедрения бизнеса, частного инвестора, банковской сферы, чтобы стало интересно оставлять деньги на территории Российской Федерации в энергоэффективности, этот закон работать не будет, какие поправки мы с вами не вносили. Может, в промышленной сфере - да. Что касается жилищной сферы, нам четко ответил технадзор. У них сегодня нет стандартов проверки правильности энергоэффективности тех или иных зданий. Всё, точка.

У нас у главной структуры, которая должна прийти и сказать, в этом доме идет правильная энергоэффективность по таким-то параметрам, по таким-то ГОСТам. У них этих ГОСТов нет. Что мы собираемся проверять? Мы всё это повесим сейчас на высшие органы местного самоуправления и начнем гонять управляющие компании, главу администрации. Где он будет брать деньги? Как он будет... Ну, представьте, глава администрации, вот он должен теперь в обязательном порядке этот закон выполнить. Он должен предприятиям коммунального сектора, которые поставляют тепловую энергию в виду горячей воды и тепла в дома установить счетчики, но нет у него денег. Где он их возьмет? Банк кредит не дает. Говорит, чем вы ответите, вашим бюджетом, у вас его нет. Землей? Банку она не нужна. У них и так залог этой земли больше, чем достаточно. Вот и все ответы на вопрос.

И поэтому, прежде чем заниматься, мое глубокое убеждение, как жилищника, прежде чем заниматься вопросами энергоэффективности, нужно восстановить магистральные сети, по которым мы поставляем ресурс. До тех пор, пока эти сети не будут восстановлены, мы не сможем никоим образом контролировать энергоэффективность их или иных сооружений.

Бессонов Владимир Иванович, депутат Государственной Думы, представитель Комитета по обороне.

Я хочу поддержать моего коллегу, Александра Андреевича Ющенко в том плане, что законопроект должен быть полным. И если мы планируем формировать энергосберегающие технологии для потребителей, необходимо обратить внимание также и на поставщиков. И вообще закон всё-таки должен охватить всю отрасль энергетики в целом и включить в себя комплекс конкретных программ по внедрению энергосберегающих технологий, и что важно, новых источников энергии.

Сегодня тайна за семью печатями формирование регионального тарифа на электроэнергетику. И вот практика показывает следующее, даже при наличии огромной заработной платы на атомной электростанции в Ростовской области, отпускная цена 67 копеек. 67 копеек - это отпускная цена с атомной станции.

Потребители в городах получают по 3,08. И эта цена сейчас повышается, потребители в сфере ЖКХ. А потребители-производственники, цена колеблется от 5 до 6 рублей за киловатт-час. И вот, пожалуйста, да, десятикратное увеличение.

Почему здесь не посмотреть энергоэффективность этих предприятий? Потому что, если посмотреть себестоимость атомной энергии, она, конечно, значительно ниже, чем 67 копеек.

И, что ещё происходит на рынке электроэнергетики в Ростовской области. Происходит определённая дестабилизация после вступления России в ВТО. Сегодня наши коллеги из Украины, пользуясь либо дотациями государственными, либо не совсем легальными схемами добычи угля, поставляют по демпинговым ценам в Ростовскую область уголь. И, конечно же, энергетики идут на сотрудничество по покупке более дешёвых источников энергии. А как следствие, получается, фактически закрытие оставшихся шахт, их было 90 в советский период, а сейчас остаётся 9. Ну и эти 9 могут быть закрыты. Это определённая дестабилизация, и она может тоже нехорошо отразиться на дальнейшем.

И последнее, что я хочу сказать. Вот я остановился на новых источниках энергии. Им сегодня достаточно сложно выходить на рынок электроэнергии, почему? Потому что объёмы небольшие, и они не могут быть серьёзными операторами и влиять на ход событий.

А, вообще, эта тема очень перспективная. И она уже действует в Западной Европе. И я бы хотел, чтобы и в нашем законе тоже были отражены эти обстоятельства.

Выступления депутатов приведены в изложении стенограммы заседания