Организация энергосбережения. Ускоряемся с торможением

Д.Медведев:

Тема энергосбережения, энергоэффективности попала в приоритеты ещё в 2008 году. Тема объёмная, она касается действительно всех сфер жизни и, безусловно, при правильной организации работы должна дать очень значимый эффект. Недаром эксперты называют это направление развития пятым источником энергии. От результатов деятельности по энергосбережению зависит конкурентоспособность, финансовая устойчивость, энергетическая и экологическая безопасность нашей страны, и в правительственной деятельности энергоэффективность и энергосбережение являются ключевым приоритетом, направлением деятельности.

Напомню, что мной ещё в 2008 году была определена конкретная цель – снизить к 2020 году энергоёмкость валового внутреннего продукта на 40% от уровня 2007 года. Сегодня энергоёмкость у нас выше чем в развитых странах на 250–350%. При этом, правда, за последние 13 лет сама динамика снижения энергоёмкости ВВП позитивная, но не за счёт того, что мы хорошо работаем. Это, к сожалению, никак не связано ни с использованием новейшего оборудования (или почти не связанно), сверхсовременных технологий, международного опыта, а связано со структурными сдвигами, которые произошли в экономике за эти годы, и это нас радовать никак не может.

Сегодня хотел бы сказать о конкретных задачах, которые стоят перед всеми без исключения министерствами и ведомствами, я подчёркиваю: именно перед всеми, включая Министерство образования, Министерство труда и социальной защиты, Министерство здравоохранения. В бюджетном секторе – также очень немалые затраты на энергоресурсы. Я только что заходил на один из круглых столов, который был посвящён именно вопросам экономии в бюджетном секторе и привлечения внебюджетных источников финансирования энергоэффективности в бюджетную часть.

Первое, о чём хотел бы сказать. Необходимо дополнить все государственные программы индикаторами энергоэффективности, по которым можно будет судить о результатах проделанной работы. На сегодня некое подобие оценочного подхода содержится только в одной из государственных программ, подчёркиваю: только в одной. Ну а как можно развивать любую сферу, скажем, транспорт, вообще не озаботившись экономией энергии? Ещё раз подчеркну, это касается всех отраслей нашей жизни.

Второе. В последние годы немало делалось для развития инноваций, мы формировали с нуля необходимую законодательную и нормативную базу, происходило это, кстати, не без труда (я помню дебаты, которые у нас ещё в прошлом периоде проходили). Тем не менее принята государственная программа «Энергоэффективность и развитие энергетики», реализуются конкретные меры: практически исключён из оборота целый ряд прежних технологических решений, включая бытовые лампы накаливания сверхбольшой мощности, существенно сократилась доля попутного газа, который сжигается в факелах – тоже была такая притча во языцех, – хотя, конечно, это всё равно остаётся. Но такую практику подобных точечных действий мы обязаны продолжать.

Реализуются региональные программы повышения энергоэффективности. Ежегодно на реализацию госпрограммы повышения энергоэффективности только из федерального бюджета выделяется около 7 млрд рублей. Создаются условия для разработки и внедрения новых технологий. Есть механизмы налоговых кредитов, есть механизмы компенсаций (сейчас говорили как раз об использовании одного из таких механизмов), но надо признаться, что, несмотря на все эти способы, несмотря на применение различных средств поддержки, существенного результата пока нет.

Не выполнены в полной мере задачи по установлению приборов учёта у потребителей и поставщиков энергоресурсов. Не запущен в полном объёме механизм энергосервисных контрактов. Не все предприятия провели энергоаудит, не работает в должной мере государственная информационная система, налоговое стимулирование и другие меры, предусмотренные законом об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности. Поэтому эти стимулы нам необходимо ещё раз переоценить. Я поручаю это сделать, сформулировать предложения по совершенствованию этих стимулов.

Кроме того, поручаю также разработать отраслевые «дорожные карты», где будут зафиксированы все действия по внедрению инновационных технологий и современных материалов. Особенно это важно сделать в энергоёмких отраслях экономики.

Третье, о чём хотел бы сказать: в регионах должна быть собственная система управления энергосберегающими процессами. Поручение Минэнерго на сей счёт и создание методики оценки существующих там программ уже дано, и оно должно стать инструментом, который объединяет все мероприятия по экономии энергии.

К сожалению, зачастую даже те субсидии, которые мы даём регионам из федерального бюджета на условиях софинансирования, расходуются на проекты, которые не предусматривают привлечения внебюджетных средств (мы только что как раз на форуме этот вопрос обсуждали), а нам нужно сделать так, чтобы эти бюджетные субсидии тащили за собой внебюджетное финансирование, чтобы они тащили деньги бизнеса, иначе это перевод добра, что называется.

Ещё один момент. Главное не просто получить и израсходовать эти деньги, нужно действительно поставить современное оборудование высокого класса и поменять старое оборудование.

Четвёртое. Возвращаясь к вопросу взаимодействия с бизнесом, хотел бы специально отметить, что, конечно, это не та ситуация, где государство всех закроет своей широкой грудью. Мы готовы, конечно, помогать бизнесу в модернизации предприятий, в привлечении новых технологий, но работать будем на паритетных началах или во всяком случае создавать стимулы для этого.

По линии институтов развития в разработку новых технологий в области энергосбережения и энергоэффективности уже вложено около 180 млрд рублей. В своё время я давал поручение по инновационной деятельности крупнейших государственных компаний, следить за теми решениями, которые ими принимаются, мы будем и дальше. Везде есть специальные программы (это действительно так), выросли вложения в НИОКР (это тоже правда), всё это хорошо, но этого всё равно недостаточно. Суммы, которые тратятся в нашей стране на инновации, в том числе в сектор энергосбережения и энергоэффективности, очень существенно отличаются от объёмов средств, которые тратятся на развитие новых технологий в других странах, я имею в виду даже не стоимостные объёмы, а процентное соотношение. Поэтому нужно проанализировать деятельность государственных компаний по энергосбережению и внести в Правительство предложение, как это улучшить. Считаю, здесь должны быть определённые критерии оценки введены, целевые показатели для менеджмента компаний с госучастием.

Пожалуй, всё. Единственное, что хотел бы сказать в завершение: на днях я подписал постановление о присуждении премии в области качества. Эта премия у нас традиционная, достаточно престижная. В этом году на этом уровне отмечена работа семи организаций, которые занимаются энергетикой, научными исследованиями и разработками в области естественных и технических наук и реализации инфраструктурных проектов. Надеюсь, что это тоже будет стимулом для внедрения энергоэффективных технологий.

Переходим к обсуждению темы. Сначала для выступления передаю слово Министру экономического развития Алексею Валентиновичу Улюкаеву.

А.Улюкаев:

Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Не буду распространяться по поводу важности энергоэффективности, Председатель Правительства всё об этом сказал. Напомню, что у нас установлен был Указом Президента трек, по которому мы должны были двигаться по динамике снижения на 40% энергоёмкости ВВП Российской Федерации к 2020 году. Этот трек мы не выдерживаем, отчасти по объективным причинам. Начавшееся было движение было прервано во время кризиса 2008–2009 годов, который объективно вызывает консервацию более энергоёмких технологий и мешает их замене на более энергоэффективные. Фактически было возвратное движение, затянувшееся на два года. Экстраполяция этого трека показывает, что мы к 2020 году способны без применения каких-то дополнительных усилий выйти на уровень снижения от 20 до 25% от уровня 2007 года. Для того чтобы иметь более позитивную динамику, нужно принять дополнительные меры.

Методологически тут два пункта, в этих мерах. Первый пункт – это многосекторность. Это не проблема энергетики, это не проблема ТЭКа, а, как уже сказал Председатель Правительства, это программы всех отраслей – бюджетных и бизнесовых. Видно, какие большие удельные веса в бюджетных и бизнесовых секторах по потреблению условного топлива, по потреблению энергоресурсов и по возможностям их сбережения. Если сектор ЖКХ – это порядка 33 млн условных тонн (тот потенциал, с которым мы можем работать), промышленность, энергетика – это 22 млн условных тонн и 19 млн условных тонн соответственно, бюджетная сфера – это 21 млн условных тонн. Сопоставимые величины.

И второй методологический принцип. Здесь, наверное, и сегодня будет говорится, и на разного рода других форумах (мы немало об этом говорим), что есть технологии, есть корпоративные практики, есть оборудование, приборы, вопрос в том, чтобы был спрос на них. Этот спрос должен формироваться за счёт институциональных изменений и за счёт бюджетных, налоговых, финансовых инструментов и способов их реализации. Во-первых, прежде всего институциональная составляющая спроса – это госпрограммы. У нас действующая в настоящее время госпрограмма «Энергоэффективность и развитие энергетики» как раз является секторальной, отраслевой. Она предусматривает существенное снижение энергоёмкости ВВП, но направлена на реализацию мероприятий практически исключительно в топливно-энергетическом комплексе.

Между тем, как я уже сказал раньше, потенциал энергосбережения огромный в других секторах, поэтому мы должны дополнить эту программную деятельность тем, чтобы по основным этим энергоотраслям, таким как ЖКХ, таким как бюджетный потребитель, как промышленность, транспорт… Мы должны соответствующие действующие и новые, которые будем разрабатывать, программы дополнить индикаторами, целевыми показателями и мероприятиями в области энергосбережения и повышения энергоэффективности и соответствующими KPI для менеджеров, для руководителей федеральных органов исполнительной власти – разработчиков программ и для менеджеров компаний с государственным участием и частных компаний.

Еще один вопрос – инвестиции в бюджетный сектор, повышение мотивации руководителей бюджетных учреждений всех уровней на снижение затрат энергоресурсов. Для этого нам нужно, во-первых, продлить те требования по совокупному сокращению потребления энергоресурсов, которые у нас зафиксированы до 2015 года в соответствии с федеральным законом об энергосбережении и повышении энергетической эффективности, и эти требования, безусловно, должны быть распространены дальше. Сегодня мы говорим о том, что они должны быть распространены на период до 2020 года, исходя из базы 2015 года, имея в виду требования по сокращению на 15% потребления энергоресурсов в 2020 году относительно потребления в 2015 году.

Второе – это правила возврата инвестиций, которые совершаются в бюджетном секторе за счёт достигнутой экономии при бюджетном планировании расходов. Это как раз те самые энергосервисные контракты, которые Вы, Дмитрий Анатольевич, упомянули в своём вступительном слове.

Бюджетные организации вправе в рамках действующего законодательства заключать эти энергосервисные контракты на срок, превышающий действие лимитов бюджетных обязательств, но правила и процедуры планирования этих обязательств непрозрачные и создают риск невозврата средств, которые вложены энергосервисными компаниями, сторонами энергосервисных контрактов в модернизацию, в снижение энергопотребления в бюджетных учреждениях. При этом срок контракта длительный, пять-семь лет минимум, поэтому здесь эта прозрачность чрезвычайно важна.

Следующее – это установление требований и критериев, которые бы обеспечили увеличение в общем объёме закупаемого оборудования, товаров и услуг доли энергосберегающих, энергоэффективных оборудования, товаров и услуг.

Мы с января вводим в действие 44-й Федеральный закон, закон о федеральной контрактной системе, который распространяет соответствующие требования об организации закупок в формах электронных аукционов и конкурсов с квалификационными требованиями на деятельность не только федеральных учреждений, но и на муниципальный уровень, и также способен распространить эти требования на государственные институты развития и на компании с государственным участием. Этот рынок огромный, порядка 7 трлн рублей – это госзакупки, и близкая, сопоставимая с этой сумма – это закупки госкомпаний и государственных институтов развития (это более 13% ВВП). Если мы установим соответствующие стандарты и требования, критерии в рамках федеральной контрактной системы, это позволит сформировать существенный финансовый спрос именно на энергоэффективные, энергосберегающие технологии, процедуры и оборудование.

Д.Медведев: А что значит ввести запрет на закупку неэнергоэффективной продукции? Кто будет определять всё-таки, энергоэффективная она или нет?

А.Улюкаев: У нас есть органы, ответственные за техническое регулирование, у нас есть органы стандартизации, органы аккредитации, у нас есть система соответствующих лабораторий, которым мы можем сформулировать соответствующее задание – установить критерии, по каким видам какой уровень потребления является запретительным. Приборы, оборудование, технологии, превышающие этот уровень, должны быть в чёрном списке, не должны покупаться вовсе. Росстандарт и Росаккредитация – те органы, которые могут сформулировать соответствующие требования.

Следующее – частный сектор. Здесь также надо создать стимулы, которые позволяли бы повысить модернизацию основных фондов, с тем чтобы сделать их более энергоэффективными. Для этого нужны меры налогового стимулирования, для того чтобы эти налоговые стимулы создавали мотивацию к внедрению инновационного энергоэффективного оборудования. Это прежде всего предоставление льгот по налогу на имущество, которые в соответствии с законом об энергосбережении действуют, и применение мер ускоренной амортизации на энергоэффективное оборудование. При этом есть подзаконные акты, акты Правительства Российской Федерации, которые устанавливают перечень оборудования, которое подпадает под этот критерий (это, Дмитрий Анатольевич, фактически то, о чём Вы сейчас спрашивали). И в соответствии с этим перечнем устанавливаются требования по минимальному индексу энергоэффективности. Наверное, нужно скорректировать эти требования, эти индексы, потому что время проходит – они меняются, потому что, например, индекс энергоэффективности по производству бумаги у нас 300 по всем категориям, в то время как в мире для мелованной бумаги – не больше 250, и даже для картонной бумаги (это противоположная сторона спектра) – 320. Чтобы не создавать эти искажённые сигналы для рынка, нужно уточнить эти параметры.

Следующее – это госгарантии, о которых тоже сегодня говорилось. Они у нас есть как институт и есть как бюджетный инструмент. У нас в бюджетном законодательстве прописаны возможности предоставления государственных гарантий по проектам энергосбережения и повышения энергетической эффективности. Они уже три года у нас как прописаны в госпрограмме энергосбережения и энергоэффективности и предусматриваются в федеральном бюджете Российской Федерации. На эти цели у нас зарезервировано ежегодно в течение этого периода по 10 млрд рублей. Были установлены общие критерии: какого рода проекты в ЖКХ и промышленности, какие они должны быть по объёму, по качеству, чтобы подпадать под эту возможность. Но процедура предоставления гарантий сложна и очень длинна. Средний срок получения одобрения по заявке составляет как минимум семь месяцев, а на самом деле больше. При этом есть высокие трансакционные издержки на экспертизу проекта, это довольно дорого, поэтому это резко ограничивает число желающих подать заявку на получение соответствующей гарантии, и фактически получается, что механизмы гарантий не работают, они не предоставляются и эффективность этой меры практически нулевая. Поэтому мы, конечно, должны вернуться ещё раз к правилам предоставления гарантий, с тем чтобы упростить их и сократить эту процедуру, с тем чтобы сделать её доступной для заявителей.

И третья позиция в части стимулирования частного сектора к применению энергосберегающих процедур и технологий – это государственная поддержка, которая сейчас действительно оказывается в виде софинансирования федеральным бюджетом тех программ, которые на уровне субъекта Федерации, на уровне муниципального образования в области энергосбережения, энергоэффективности реализуется. Суммы здесь немалые, здесь почти 6 млрд рублей ежегодно, но они целевым образом нечётко привязаны к мероприятиям по энергоэффективности в части мобилизации вот этих самых внебюджетных средств, о которых Вы говорили. И для того чтобы мы не ограничивали здесь вот этими бюджетными ресурсами, а использовали эффект мультипликатора, использовали их как катализатор для привлечения частных средств, эти средства разумнее всего направить на обеспечение поддержки в форме возмещения части затрат на уплату процентов по кредитам и займам, которые получают соответствующие компании в наших банках на реализацию программы по внедрению инновационного энергоэффективного оборудования. В этом случае, безусловно, объём средств, которые можно было бы поднять, мобилизовать, не то что кратно, а на порядок превышал бы тот объём бюджетного финансирования, который здесь предусмотрен. Поэтому мы предлагаем заместить те формы, которые уже сейчас есть, софинансирования федерального бюджета на одну эту форму – возмещение затрат частично по уплате процентов за кредит.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Вы когда про льготы заговорили, сосед мой – Министр финансов, Антон Германович Силуанов – сразу говорит: какие льготы, что, мол, за ересь такая, само по себе внедрение энергоэффективных технологий должно быть выгодно, а тут ещё льготы какие-то должны быть.

Антон Германович, пожалуйста, для того чтобы выразить ваше возмущение, передаю вам слово.

А.Силуанов:

Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

На самом деле, коллеги, действительно, вы знаете, как ставится какая-то проблема: первое – бюджетное финансирование, второе – льготы, третье – гарантии, четвёртое – льготные кредиты. Но здесь-то тема совершенно простая: сэкономил – получил больше прибыли. На самом деле ведь на всё это никогда не напасёшься бюджетных ресурсов. Это, наоборот, самый настоящий стимул для компаний, для бюджетных организаций, которые сейчас изыскивают ресурсы у себя для первоочередных задач, в том числе на заработную плату, вот здесь нужно ставить им такие задачи. За счёт бюджета и за счёт каких-то дополнительных льгот невозможно всё решать, на всё денег не хватит. Нужны стандарты, нужны требования к оборудованию, через это, мне кажется, нужно решать эту проблему – через стандарты экологичности, стандарты экономичности. Вот, мне кажется, где решения этой проблемы, а не через льготы, дополнительное финансирование, гарантии – наверное, это в наше время не совсем правильный путь…

Д.Медведев: Пожалуйста, для того чтобы оживить ландшафт, давайте негодуйте.

А.Улюкаев: Уважаемый Антон Германович, мы не ставим вопрос ни об одной дополнительной копейке бюджетных денег, мы говорим о том, что и так зафрахтовано в бюджете. Это деньги, которые предназначены на гарантии, это деньги, которые предназначены на софинансирование работы субъектов Федерации. Мы говорим о том, что эти деньги можно потратить и желательно потратить в наиболее эффективной форме, такой, чтобы они мобилизовывали деньги частного сектора, чтобы как раз бюджет не был один на один с проблемой, чтобы он приглашал бизнес к участию в работе, а лишней копейки мы у вас не просим.

А.Силуанов: Льготы – это новая идея просто, преимущество, это региональные налоги.

Д.Медведев: Ладно, немножко повыясняли отношения – это полезно. «Лишней копейки не просим» – «А мы вам и не дадим».